Первую могилу мы обнаружили возле небольшой хозяйственной постройки. На гранитном памятнике хорошо читается надпись: «Бабушке и дедушке от внука и внучки». Еще одно надгробие, охраняемое кованой оградой, нашлось на другой стороне дороги. Третий памятник — крест, охваченный импровизированным пламенем, — заключал в себе имена нескольких людей, «замученных, расстрелянных и сожженных на этом месте в 1943». Кажется, вот она, первая подсказка.

Откуда взялись эти могилы и почему находятся не на кладбище? Мы решили спросить в сельсовете.

— Я очутился в этих краях 30 лет назад, сразу после института, и эти захоронения уже здесь были. Но, что важно, все они выглядят аккуратно, ухоженно… — поделился воспоминаниями председатель Сорогского сельсовета Адам Женжевский. — Давным-давно пытался выяснить, кому они принадлежат, найти родственников. Даже хозяйственные книги из архивов доставал, чтобы узнать, кто же там жил. Но те, кто мог что-то вспомнить, либо умерли, либо уехали… Одни дачники остались, но они и не знают ничего.

— Моих дедушку Ивана Костюка и бабушку Прасковью Костюк убили и сожгли немцы. После войны родители похоронили их под березой, рядом с домом, который они заново отстроили, — рассказала Жанна Чернушевич об одном из найденных нами памятников.

Времена тогда были тяжелые: отец вернулся с фронта только в 1947-м, мать все это время одна тянула на себе детей. Поэтому никому и в голову не приходило создавать для погибших отдельное кладбище. Некоторые соседи точно так же хоронили своих родственников либо на собственных участках, либо поближе к лесу, либо у дороги. Оказалось, мы и сами нашли далеко не все захоронения.

— Спустя годы мы с братом сделали на могилках надгробие, — рассказала Жанна Чернушевич.

Женщина давно перебралась в Минск, но каждый дачный сезон возвращается в родной поселок вместе с мужем. Алла Жаврид из Слуцка выросла в Чирвоной Сторонке и тоже приезжает сюда только летом, потому что зимой здесь «страшновато одному».

— Мой отец жил с женой и четырьмя детьми в конце деревни. Когда пришли немцы, он успел убежать в лес. Остальных расстреляли — отец это видел через открытое окно. Потом на этом месте поставили кресты. После войны отец вернулся, завел новую семью… Когда я училась в третьем классе, мы раскопали останки и перезахоронили их на кладбище в соседней Гутнице, — говорит женщина.

Но некоторые односельчане предпочли оставить все как есть. И, кажется, суеверия о загробном мире и уж тем более такой к нему близости никого не волновали. Возможно, и отдельные постройки возвели уже на чьих-то костях — кто уж теперь разберет?

— Никаких паранормальных вещей не происходило, все спокойно, — заверила Алла Ивановна.

Она рассказала историю еще одной братской могилы. На месте, где сожгли сразу несколько семей, соседи установили памятник с крестом. Многие разъехались, но в эти края хоть изредка да наведывались. Так сказать, немного убраться, Радуницу справить.

— Один старик эмигрировал в Россию. Но когда возвращался в деревню, повторял: «Хочу, чтобы мой прах развеяли здесь в чистом поле». Даже страшновато становилось от его слов. Не знаю, жив ли он еще, — припомнила Алла Жаврид.